Более 10 лет назад была принята концепция по переходу к «зелёной экономике», согласно которой к 2050 году половина вырабатываемой в Казахстане энергии должны генерировать возобновляемые источники — вода, солнце, ветер. Потенциал страны называли «огромным». Азаттык разбирался, что происходит в отрасли сегодня.
13 лет назад Казахстан начал очередное путешествие в прогрессивное будущее. Маршрут был заложен в концепции по переходу к «зелёной экономике». Она определяла, что к 2030 году доля альтернативных источников в выработке энергии для страны должна достигнуть 15 процентов, к 2050 году — 50.
Один из недавних крупных проектов в сфере внедрения возобновляемых источников энергии (ВИЭ) — ветропарк в Шелекском коридоре в 140 километрах от Алматы. Мощность станции из 24 турбин по 90 метров в высоту, запущенной в сентябре 2022 года, — 226 гигаватт-час. Это пять процентов от годового потребления Алматы, крупнейшего города страны. Проект стоимостью 80 млн долларов был профинансирован с помощью кредита в китайском банке.
В госкорпорации «Самрук-Энерго», запустившей парк совместно с китайским партнёром Power China (он владеет станцией на 75 процентов), заявляли, что ветропарк окажет существенную помощь стране и планете, поскольку уменьшит выбросы углекислого газа через экономию 80 тысяч тонн угля, а также обеспечит энергией 60 тысяч домов.
За прошедшие 10 с лишним лет на развитие ВИЭ в Казахстане направили более 700 млрд тенге. Судя по всему, если показателей, заявленных в концепции, всё ещё планируют достичь, в ближайшие семь лет эту сумму необходимо увеличить в разы. Сейчас в стране действует 142 объекта ВИЭ (солнечные, ветряные и гидроэлектростанции), которые в прошлом году сгенерировали менее пяти процентов всей электроэнергии. Основная доля приходится на ветропарки.
В первые годы развитие ВИЭ в Казахстане сопровождалось большим оптимизмом, и он был вполне оправдан. Только потенциал энергии ветра министерство энергетики страны оценивает в 920 ТВтч в год. Для сравнения: в 2022 году в Казахстане всего было выработано 112 ТВтч энергии.
Но, по словам экспертов, темпы развития ВИЭ сдерживает множество факторов. Одно из часто приводимых препятствий — логистические сложности, особенно при транспортировке крупногабаритных ветряных башен и лопастей и их установке.
«Казахстан имеет слабые внутренние транспортные связи. Кроме того, производители должны быть готовы гарантировать работоспособность оборудования в диапазоне температур от –50 до +50 градусов Цельсия. Это увеличивает стоимость ветроэнергетики в Казахстане по сравнению с другими странами, которые находятся ближе к местам производства ветрового оборудования и где более умеренный климат», — говорится в исследовании специалистов Европейского банка реконструкции и развития, одного из основных кредиторов «зелёных» проектов Казахстана.
Сегодня сомнения, что энергосистема такой страны, как Казахстан, может базироваться на ВИЭ, звучат часто и в силу других причин. Их особенность в нестабильности: пасмурные или безветренные дни могут полностью обесточить объекты, зависящие только от альтернативных источников.
В мире для обеспечения стабильной подачи электроэнергии могут использоваться аккумуляторы, хранящие выработанную в профицит энергию. Другое решение — работа в паре с ВИЭ так называемых манёвренных мощностей, газовых или гидростанций, которые в нужный момент могут экстренно выдать недостающие объёмы.
Однако угольные станции, на которых, по сути, основана казахстанская энергетика, на такую стремительность не способны: их запуск занимает примерно сутки. Не относятся к манёвренным мощностям и атомные электростанции.
На этом фоне, считает Жаслан Касенов, директор департамента по возобновляемым источникам энергии министерства энергетики, в Казахстане «на сегодняшний день ВИЭ не могут заменить базовую генерацию», а в тех странах, где такое возможно, существуют «иные условия».
— Они имеют свои климатические особенности, взаимосвязь с соседними странами — параллельную энергосистему, которая позволяет сглаживать неровности генерации от объектов ВИЭ. Когда спадает генерация от своих объектов, они перетоками берут электроэнергию в соседних странах, — говорит Касенов.
Иного мнения придерживается эксперт в области энергетики и экономики Асет Наурызбаев, бывший глава корпорации KEGOC, национального оператора по управлению электрическими сетями. Он уверен, что в техническом плане необходимые для качественного развития ВИЭ манёвренные мощности в соседних странах и в Казахстане есть.
— С учётом того, что у нас в Туркестане строится манёвренная газовая станция мощностью 1000 МВт, в Кызылорде станция 200 МВт, у нас уже сейчас достаточные резервы для того, чтобы построить большой объём возобновляемой энергетики — порядка 5000 МВт на юге Казахстана, — говорит Наурызбаев.
Эксперт Ануар Кошкарбаев, которого в исследовании о рынке ВИЭ в Казахстане цитировала международная консалтинговая компания PWC, основную проблему видит не в технических трудностях. Разъясняя, почему Казахстан сталкивается со сложностями, он приводит в пример Данию, которая генерирует 67 процентов своей энергии с помощью альтернативных источников.
«Резервирование ВИЭ Дании практически на 100 процентов осуществляется не за счёт собственных источников, а за счёт маневрённых мощностей соседних стран. Данный механизм их взаимодействия на наднациональном уровне закреплён в соответствующих директивах ЕС, которые обязательны к исполнению, что даёт определённую гарантию энергобезопасности таким странам, как Дания. В таких условиях, к примеру, Дания может полностью положиться на поставку из соседних европейских стран такого объёма мощностей, который может на 100 процентов покрыть собственный максимум нагрузки. Это, конечно же, не наш [Казахстана] случай», — говорит Кошкарбаев.
КАЗАХСТАН И СОСЕДИ
Отношения Казахстана с соседями в этой сфере преимущественно регулируются двусторонними соглашениями, на основе которых страна балансирует свои неравномерно распределённые энергетические мощности.
Основные генерирующие объекты расположены в северной и центральной частях Казахстана. Произведенная там энергия с избытком удовлетворяет потребности. В Южном Казахстане электроэнергия в дефиците — производство покрывает 57,2 процента потребления. Эту нехватку Казахстан и компенсирует за счёт соседей, в основном России. Закупка производится в рамках соглашения о параллельной работе энергосистем двух стран. В ноябре этого года в Астане был подписан новый договор в этой сфере, сейчас он проходит ратификацию.
Сильно зависит от России и западная часть страны, чья энергетическая система не соединена с Единой энергосистемой Казахстана (совокупность всех электростанций, линий электропередачи и подстанций страны), которая связывает богатый энергией север с энергодефицитным югом.
По данным Минэнергетики, проект по подключению запада страны к единой энергосистеме Казахстана только рассматривается.
«В 2022 году по проекту завершена разработка предварительного ТЭО, определена техническая и экономическая обоснованность объединения энергосистемы Западного Казахстана с ЕЭС Казахстана. В настоящее время системным оператором АО «KEGOC» ведётся разработка ТЭО. Ориентировочный срок реализации проекта — до 2028 года», — заявили Азаттыку в министерстве энергетики.
Работа по усилению и без того обширной связи между Северной и Южной зоной ЕЭС, по всей видимости, проводится более интенсивно. Кроме того, на севере планируют создание новых энергетических мощностей: в ноябре были озвучены планы по строительству в Северной зоне ЕЭС ещё трёх ТЭЦ на угле. Строить их будет Россия.
Асет Наурызбаев называет происходящее «усилением и консервацией» и без того большой географической диспропорциональности в производстве энергии в Казахстане.
— Они на севере ещё хотят больше построить генерации. Строят, потому что там сконцентрированы активы наших олигархов и «Самрук-Энерго», поэтому они развивают энергетику в своих интересах. А им выгодно по старой технологии брать уголь, на своих площадках строить станции и свой бизнес увеличивать, — считает Наурызбаев.
Критикует эксперт и недостаточные, по его мнению, усилия по развитию электрических линий вдоль вектора Восток — Запад.
— Это стратегическая ошибка Минэнерго и KEGOC, что они строят линии Север — Юг. Должно быть построено соединение с китайской энергосистемой, потому что наличие двух мощных энергосистем в качестве резервов гораздо надёжнее, чем просто всё время с Россией договариваться по аварийным поставкам. Если появится вторая страна такого же масштаба, то у нас будет выбор. Сейчас мы полностью идём по условиям России, — говорит Наурызбаев.
БУДУЩЕЕ ВИЭ
Сейчас на уголь приходится до 50 процентов в структуре общего первичного потребления энергии. По этой причине энергетический сектор Казахстана несёт ответственность за 70 процентов всех выбросов парниковых газов. Страна занимает первое место в Центральной Азии по такому загрязнению.
Поэтому перевод отечественной энергетики на «зелёные» рельсы — это ещё и часть международных обязательств. В 2015 году Казахстан ратифицировал Парижское соглашение по борьбе с изменениями климата, согласно которому к 2060 году он должен сократить до нуля выбросы парниковых газов при производстве.
Ещё в 2021 году Казахстан на высоком уровне заявлял, что готовится полностью отказаться от угля к 2050 году. В 2023 году эксперты приходят к выводу, что в Казахстане нет политической воли для такого шага.
На бумаге и на словах от развития ВИЭ не отказываются. Строительство новых мощностей упоминается в Концепции развития энергетической отрасли до 2035 года: это, в частности, 34 ветряных и 12 солнечных энергостанций, а также крупномасштабный совместный проект ветряной энергии в Жамбылской области.
Но конкретных временных рамок концепция Минэнерго не содержит. В ней лишь говорится, что для достижения обязательств по углеродной нейтральности к 2060 году Казахстану необходимо в ближайшие годы ввести «порядка 7 ГВт новых мощностей ВИЭ».
«Локализация производств компонентов ВИЭ становится ещё более актуальным вопросом», — указывается в концепции.
Упоминается в ней и другой проект — строительство первой в Казахстане атомной электростанции. В целом значительная часть концепции Минэнерго посвящена описанию опыта использования АЭС в других странах. Задача по строительству атомной станции включена в раздел «Основные принципы и подходы развития»: пункт 7 озаглавлен как «Модернизация существующих и строительство новых генерирующих мощностей, включая АЭС, в соответствии с утверждённым Энергетическим балансом РК до 2035 г.»
«Задача является ключевой в свете возникшего дефицита энергетических мощностей, нехватки манёвренной генерации и обязательств по вводу «чистой» энергетики. Согласно "Энергетическому балансу до 2035 года", должны быть определены и проработаны перспективные площадки, приняты меры по обеспечению реализации определённых проектов по строительству энергетических мощностей до 2035 года», — говорится к концепции.
На международном уровне АЭС действительно относят к «зелёным» источникам энергии, но с оговоркой. Евросоюз считает эту энергию «чистой», но «нежелательной» из-за возможных рисков в случае масштабных сбоев в работе станций.
Возможное строительство АЭС в Казахстане вызывает большие споры и недовольство: как из-за страхов, связанных с угрозами окружающей среде, так и по политическим причинам. Часть населения опасается, что строительство доверят России, а это, в свою очередь, усугубит энергетическую зависимость Казахстана от этой страны. Для разрешения разногласий населению было обещано вынести вопрос на референдум, но его детали пока не озвучивались.
По приблизительным оценкам, возможное строительство АЭС из двух блоков мощностью 2,4 ГВт в Казахстане может обойтись в 15 млрд долларов. Примерный срок реализации — 10 лет.
Между тем флагманом процесса внедрения ВИЭ в Казахстане в ближайшие годы должен стать ветровой парк в Жамбылской области с куда более привлекательными, чем у АЭС, показателями. Стоимость ветропарка оценивается в 1,9 млрд долларов, что в семь раз дешевле, чем сооружение АЭС. Планируемая мощность — 1 ГВт. Ввести парк в эксплуатацию планируют в 2026–2027 годах. Станцию намерены дополнить системой накопления энергии — в безветренные дни энергию будут брать из резервов.
Соглашение о строительстве ветропарка в ноябре 2022 года министерство энергетики Казахстана подписало с министерством Европы и иностранных дел Франции. В этом году проект вышел на новый этап: во время визита президента Франции Эммануэля Макрона было подписано соглашение о совместном предприятии. Партнёрами «Самрук-Казына» и «КазМунайГаза» в нём должна стать французская компания Total, которой будет принадлежать 60 процентов станции.
Эксперт Асет Наурызбаев отмечает, что с развитием технологий ВИЭ становятся всё более привлекательными не только из экологических соображений, но и экономических:
— Возобновляемая энергия упала в цене, последний аукцион по ветряным станциям достиг 9,5 тенге за киловатт-час. Это дешевле, чем любая новая угольная или газовая станция. Поэтому это не только тренд и привлечение иностранных участников, это просто самая дешёвая энергия. Вы предпочитаете платить по 60 тенге за кВт час или по 10,5?! Кто хочет атомную энергетику развивать, пусть платит по 60 тенге, — говорит он.
Нынешние темпы развития ВИЭ в Казахстане Наурызбаев считает приемлемыми. По его словам, показатели соответствуют тем, которых планировалось достичь в рамках принятой 13 лет назад концепции.
Проблема, считает эксперт, в том, что Минэнерго не приняло «системного решения»: ВИЭ не являются приоритетом. При этом на выполнение международных обязательств по углеродной нейтральности у Казахстана осталось не так много времени.
«В энергетике эти 40 лет — ничто, нужно делать уже сейчас», — говорит Наурызбаев.
