Жители дачных массивов в Уральске возвращаются в поврежденные паводковой водой, но неразвалившиеся дома. Их встречают просевшие, заплесневевшие стены, выдавленные косяки дверей и та самая вода под полом. Жить там невозможно. Да и гарантии, что паводок не повторится, нет. За то, что людям разрешили строить жилища на затапливаемых территориях, отвечать явно никто не собирается.
Назад на 9 метров
Семья ТАЛАСБАЕВЫХ приехала в Уральск из Актау три года назад. Нурлану по состоянию здоровья врачи посоветовали сменить климат, и супруги переехали на родину Натальи. Чтобы купить здесь жилье, они продали в Актау двухкомнатную квартиру. Денег хватило лишь на дом в дачном обществе.
- Дом был — грех жаловаться. Это, конечно, не дворец, но для того, чтобы нормально жить, всего хватало, — рассказывает Нурлан. — Стены из ракушняка, 60 “квадратов”. Конечно, пришлось сделать вложения кое-какие... Проводку мы делали, мебель покупали, но в целом все было нормально. Городская прописка вдобавок. И свой огород. Газ. Потом пришел паводок.
- Мы же неместные, не думали, что здесь может быть такое наводнение, — сетует Нурлан. — Когда дом покупали, никто об этом не говорил, а судя по тому, сколько людей здесь живёт, никто и не думал, что так может быть.
Первая волна паводка эту часть дачных массивов пощадила. Нурлан с Натальей после объявления эвакуации вывезли самые необходимые вещи и съехали к родным. Выезжали спешно, не успели вывезти ни технику, ни мебель. Но долго в соседних массивах вода стояла по пояс и выше, а на их улице было почти сухо. Можно сказать, повезло.
Однако 16 апреля в дачный чат скинули информацию: вторая волна идёт! Когда поднявшийся Урал подпер Чаган и повернул реку вспять, стало понятно, что радовались рано.
- Приехали друзья. Мы наскоро сколотили настилы, на которые подняли технику и мебель. Поднимали, как нам казалось, с запасом, выше пояса. Рассчитывали, что воды будет как в первую волну. Но её оказалось больше, — Нурлан показывает тёмную границу под потолком: это уровень, до которого вода поднималась в доме. -
Стояла вода месяц. Ну не всё время, конечно, под потолок. Через несколько дней начала сходить. По пояс долго стояла, потом по колено. Мы с Натальей тогда первый раз в дом зашли. Двери выбивали, потому что разбухло все. Что будет с домом, непонятно. Возможно, стены останутся, там все же ракушечник. Но внутри, конечно, абсолютный раздрай.
Внутри дома кое-где лужи, под полом стоит вода. Пока непонятно, это остатки речной или выступившая грунтовка. Сырые стены покрыты разрастающимися пятнами плесени. Внутренние стены разбиты. На первый взгляд непонятно, кто и зачем пробил в них огромные дыры.
- Это мебель, — объясняет Наталья. — Вода была высоко, подняла настилы вместе с мебелью, потом, то ли когда сходила, то ли просто под напором, шкафы, кровати падали и стены пробивали. Они же размокли. Смотрите, пальцем сейчас можно проткнуть.
Единственная помощь, которую получили Нурлан с Натальей, — это пособие 100 МРП. Потом приходила девушка, посмотрела на состояние мебели и техники, сделала несколько фотографий, внесла Нурлана в какой-то список и сказала, чтобы ждали. Прождав две недели, Нурлан отправился в акимат.
- В акимат пошел, чтобы узнать, когда придут смотреть на состояние дома, — объясняет Нурлан. — Ведь, пока его не осмотрят, нам запретили что-либо делать. Время идёт, а мы не знаем, начинать ремонт или его к сносу приговорят. А в акимате мне говорят: “Вас в списках нет вообще”. При этом никто даже не удивился, мне просто сказали пройти в соседний кабинет. Там девушка внесла меня в ещё какой-то список и опять сказала: “Ждите”.
Наконец в понедельник Таласбаевым принесли бумагу, из которой следует, что жилищная комиссия отказывает Нурлану Таласбаеву в рассмотрении его заявления в связи с тем, что у собственника дома есть другое жилье на праве собственности. Нурлан долго не мог понять, о каком жилье идёт речь, но потом вспомнил: он является владельцем доли родительской квартиры в Актау.
- У родителей квартира 70 метров, жилая площадь 44 “квадрата”. Дольщиками являются пять человек: родители и мы, трое братьев, — говорит Нурлан. — Моих там девять метров.
Кстати, судя по тому, что дом не признали единственным жильем супругов, денег на ремонт им тоже не видать. Нурлан с Натальей в прострации. Идти им, кроме 9 квадратных метров в Актау, некуда...
- Мы надеялись на то, что получится купить дом во вторичке, — расстроенно говорит Наталья. — Но, даже если говорить про ремонт, это мало того что неподъемно по деньгам, так ещё и по времени нереально. Через четыре месяца начнутся холода. За это время нужно успеть сделать ремонт, провести свет, отопление. Но мы его даже начать не сможем, пока дом не просохнет. Он уже месяц стоит нараспашку, открыты все окна и двери — и в нём все равно стоит вода.
- Не понимаю, как так получилось, — раздосадован донельзя Нурлан. — Ничего плохого не делали. Все делали по закону, вложили в жилье последние деньги. И вдруг — раз! — и ничего нет. Где жить, непонятно. На что дом ремонтировать, неизвестно.
Вода, кругом вода
ХОХЛОВЫ переехали на дачу лет 10 назад.
- Мы поженились в 2009 году, у нас родилась дочка, и мы подумали, что хорошо бы купить дачу: солнце, воздух и вода, витамин D и все такое, — вспоминает Евгения ХОХЛОВА. — Нашли участок, взяли кредит. На следующий год Леша начал строить дом. Залили фундамент, стены. В общем, строительство шло понемногу, но мы на дачу ездили только летом. Жили тогда у свекрови. Потом наша семья стала больше, а в родительский дом переехал с семьей младший брат мужа. И стало понятно, что все, нужно думать про своё жилье: бабушка и две семьи с кучей детей в одной квартире — это что-то с чем-то. Покупку квартиры мы даже не рассматривали. “Однушка” для нас не вариант. А “двушку” мы бы не потянули.
До ума дом доводили несколько лет. В прошлом году Алексей закончил ремонт в ванной. Делал все с толком, поэтому пришлось вложиться. Но то был заключительный штрих, теперь только жить и радоваться. И все пошло прахом.
- Мы не смогли ничего вывезти, потому что от растаявшего снега развезло дороги. Когда сообщили об эвакуации, мы выехать успели, а за вещами проехать уже не получилось, — вспоминает Алексей. — Впервые после эвакуации я попал домой только на байдарке. Через дверь войти не получилось — она разбухла, к тому же изнутри водой приперло. Выставил окно. Плавал потом несколько раз, боялся мародеров. Но у нас там у нескольких человек моторки есть, мужики патрулировали территорию...
В отличие от Таласбаевых к Хохловым комиссия приезжала несколько раз. Первую выплату семья тоже получила. Помощь на утонувшую мебель и технику ещё ждут. На ремонт обещали выплатить около полутора миллионов тенге. На словах.
- В принципе, полтора миллиона на то, чтобы сделать черновой ремонт, конечно, хватит, — рассуждает Алексей. — Про внутрянку ничего не буду говорить, а на то, чтобы стены отшпаклевать, трещины заделать и все остальное, денег хватит. Но вот как это все будет по времени, непонятно.
В доме тоже стоит вода, везде плесень. С тремя детьми в такой сырости делать просто нечего. Когда можно будет начать ремонт, не знает никто.
Урок не впрок
По сути, сейчас городским властям приходится расхлебывать ошибки (или халатность?) своих предшественников. Кто впервые начал разрешать прописываться на дачах, понять сложно. Это началось 15 лет назад.
Негосударственные экологи уже тогда предупреждали, что прописывать людей в пойменных зонах — несусветная глупость, ведь они априори подвержены затоплению.
Однако чиновники на общественников внимания не обращали. Тем более что многие большие участки земли, взятые под дачи бесплатно, впоследствии уходили под строительство домов за большие и очень большие деньги. К тому же у ситуации был красивый фасад: прописку дают для того, чтобы у людей была возможность устроиться на работу.
Не стал уроком даже 2011 год, когда Чаган с Деркулом затопили несколько дачных массивов, лишив жителей единственного жилья. Тогда таких людей было несколько сотен. Сейчас — несколько тысяч. Тогда кто-то раздал, а кто-то и продал участки под строительство, положив при этом деньги в свои карманы. Сейчас людям, оставшимся без крова, потери возмещает государственная казна. Не слишком ли дорогие уроки берут чиновники у жизни?
Злата УДОВИЧЕНКО, Уральск
